Сципиона играет молодой, одаренный, выразительный артист Владимир Швец. Этапные состояния своего героя он изображает, хотя и наивно: любовь - взволнованным беганьем через сцену, ненависть - криком и сжатыми кулаками, опустошенность - облачением в рубище и монотонностью интонаций. Но, коль скоро "Калигулу" Кравчука или Бориславского - не за что любить, не за что ненавидеть, то и любовь-ненависть Сципиона-Швеца неизменно оказываются фальшивыми. Нам показывают душевное смятение, но что вызвало его? Что такое понял Сципион о Калигуле, что убивает в его душе ненависть? В пьесе ответ на, этот вопрос дается в сцене, где Сципион читает Калигуле свое стихотворение. Сципион начинает, Калигула подхватывает и так точно угадывает, как может это сделать только близкий человек, единомышленник. Сципион понимает, что в мрачной душе Калигулы есть и светлые чувства. И он всматривается в себя и в темные, достойные Калигулы, желания. Добро и зло - в душе у каждого, добро и зло неотделимы, и, следовательно, одно и то же. Путь Сципиона от идеальных устремлений до опустошения - это путь самого Камю. Пьеса написана так, чтоб зритель вместе со Сципионом перерос любовь, преодолел ненависть к тирану и постиг суть тирании. Ничего этого в спектакле не произошло. И даже забавно, что именно в этой, важнейшей для понимания сути Калигулы сцене текст Камю выброшен и заменен бесконечно инородными стихами поэта, для которого внешняя красота, красивость была едва ли не единственным содержанием творчества. И все-таки; почему так хотелось создателям спектакля вызвать жалость к Калигуле? '"Пожалейте тирана, он тоже человек!" - раздается призыв со сцены. Он заглушает тревожное предостережение автора: "Пожалейте человека! Как только он устремляется к идеальному, то становится тираном и убийцей..." Захаров в свое время выразил умонастроения современников фильмом "Убить дракона". Сегодня наши интеллигенты выразили свою тайную мечту: "Верните дракона!" Утешьтесь, дракон жив, он вернется. Но кто утешит нас тогда?